«Я вижу красивую сторону этих людей…», или Монастырь по принуждению
Есть в структуре Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Смоленской области интересное исправительное учреждение. На первый взгляд, это самая обыкновенная колония-поселение, каких немало на территории нашей страны. Но колония-поселение №7, расположенная в деревне Верховье Смоленского района, имеет сельскохозяйственный профиль. Здесь отбывают наказание осужденные в порядке замены неотбытой части наказания более мягким его видом, переведенные из исправительных учреждений общего и строгого режимов. Практически у всех из них за плечами долгие сроки заключения и практически все они занимаются в колонии сельскохозяйственным трудом.
По общему признанию «сидельцев», за работой, пусть и самой тяжелой, и время летит быстрее, и дурных мыслей меньше. Но как быть с душевной смутой, которая сопровождает человека в неволе? Главная отдушина здесь – церковь, в которую исправно приезжает для проведения служб, таинств и просто бесед с осужденными сотрудник миссионерского отдела Смоленской Митрополии настоятель смоленского Храма Преображения Господня иерей Олег (Цыганов).
О том, каково это – быть священником в местах лишения свободы, что движет людьми, приходящими в колонийский храм, а также — с какими вопросами обращаются к нему сотрудники уголовно-исполнительной системы, и пойдет наш сегодняшний разговор с отцом Олегом.
— Что привело к служению в исправительной системе?
— В служение любого священнослужителя, входит как проведение богослужений, так и посещение разного рода социальных учреждений, в том числе и исправительных учреждений, с целью проповеди о Христе, разговора о пути спасения в житейском море, наполненного испытаниями.
— В каких исправительных учреждениях Вы бываете?
— До недавнего времени, вместе с иеромонахом Игнатием, окормлял колонию строгого режима №6 города Рославля. Последнее время вместе с иереем Алексеем окормляю колонию-поселение №7, иногда бываю в реабилитационных центрах для людей зависимых города Смоленска.
— Как получилось, что Вы оказались в исправительной колонии?
— Проводить встречи сначала с осужденными, а потом и с сотрудниками УФСИН, предложил отец Алексей, который приезжает в колонию из расположенного неподалеку поселка Каспля. Он руководствовался словами Священного Писания, принципом, заложенным Христом, — посылать по двое на проповедь, да и в народе говориться: «Одна голова хорошо, а две лучше». Можно друг друга подменить, увидеть со стороны то, что самому не видно.
— В чем заключается Ваше служение?
— В общей молитве, совершении таинств, в разговорах о Боге, спасении. Человеку без таинств – Исповеди и Евхаристии, т.е. покаяния и причастности Богу, сложно начать исправление, а когда в жизни человека принимает участие Господь, то человек явственно чувствует и переживает то, что произошло две тысячи лет назад. Смысл Голгофы, смерть и Воскресение Господа нашего Иисуса Христа, он понимает уже не только на словах, которые слышит от кого-то, но и исходя из своего личного духовного опыта, через Литургическую жизнь чувствует действие Бога в себе. Нам в этой жизни очень важно быть сопричастным Богу. Благодаря участию в таинствах Церкви происходят не только видимые и духовные изменения, но и психологическое, соматическое состояние меняется в лучшею сторону.
Посещая учреждение, понимаешь, что здесь есть необходимость в Богослужениях, совершении таинств, проведении бесед. Место для этого есть — часовня святителя Николая, где мы молимся и беседуем, разбираем священные тексты.
Я не сердцеведец, но надеюсь, что это приносит плоды. Потому что сам могу наблюдать — те, кто пришел в храм два года назад и до сих пор не освободился, они по-прежнему остаются прихожанами храма. Кроме этого, сейчас идет увеличение численности осужденных в колонии, поэтому к тем, кто приходит постоянно, присоединяются и другие осужденные — те, кто только попал в колонию.
— Служение в местах лишения свободы является Вашим осознанным выбором?
— Всякий христианин в своей жизни руководствуется Священным Писанием. Есть непреложные слова Христа о том, что мы, в особенности, священнослужители, должны и обязаны навещать больных, кормить голодных, в том числе, посещать заключенных. В этом заключается христианская добродетель, приводящая нас к Божественной любви, тем самым мы обретаем образ Божий. Если я, священнослужитель, этого не делаю, то, логично, встает вопрос о моей, если говорить светским языком, профпригодности. Поэтому, когда меня попросили окормлять осужденных, служить в храме колонии, то я увидел в этом промысел Божий, решил, что Господь дает мне возможность здесь и сейчас служить тем, кому я могу послужить, кто готов это принять и готов со мной это разделить. Был рад тому, что имею возможность это делать. По сегодняшний день тоже чувство. Но безусловно, в любой деятельности есть определенного рода понуждение себя к служению. Будь то священнослужитель, военный, доктор, учитель и т.д. Не бывает такого, чтобы человек всегда все делал радостно от сердца, с удовольствием, поэтому мы черпаем силу в Боге.
— Было ли желание когда-нибудь отменить встречу, не поехать в колонию?
— Есть такая мудрость – плоть немощна, дух бодр. Это особенно заметно, когда ты приезжаешь в колонию, совершаешь Богослужение в болезненном состоянии и видишь, как Господь действует в тебе, Господь действует в тех людях, которые пришли на богослужение, молятся, исповедуются, причащаются. Ты вместе с ними наполняешься благодатью Божией. А после Богослужения уходишь абсолютно здоровым. Бог в долгу никогда не остается, одаривает сторицей. Это тот опыт Богообщения, который в минуты слабости понуждает к действию. Если бы этого не происходило, быстро перестал бы чувствовать радость от служения, выгорел бы.
— Получается, без служения людям нельзя быть по-настоящему счастливым?
— Да, когда ты служишь себе любимому, Бог не дает тебе жизненных сил, и ты духовную пустоту заполняешь временными внешними радостями. Есть маркетинговый ход, заделать человека эгоистом, потом предлагать ему суррогат в виде новых трендов. Когда ты начинаешь понуждать себя к служению для Бога, служа людям, которые рядом с тобой, не только в колонии, а в любом другом месте, принимаешь кого-то в гости, имеешь возможность посетить кого-то в больнице, кому-то поможешь словом, а кому-то материально, ты чувствуешь, как Господь восполняет, ты чувствуешь, что твоя жизнь проходит не праздно.
— Наверняка есть рекомендации со стороны священноначалия, что и как делать?
— Безусловно, в Церкви есть такое понятие, как послушание, то же самое, что приказ у военных или сотрудников любой правоохранительной структуры. Но одно дело, когда человек выполняет приказ безвольно, другое, когда осмысленно, с желанием. Есть в Священном Писании слова Спасителя: «Не жертвы хочу, а милости». Жертва – это когда ты не хочешь, а делаешь – да, это уже, конечно, неплохо. А вот когда ты хочешь и делаешь, знаешь, для чего ты делаешь, тогда это другое дело. Поэтому правящий архиерей, как любящий отец, старается направить вверенных ему Богом священнослужителей согласно внутреннему устроению человека, чтоб как можно больше он принес плодов на ниве духовный.
— Изменилось ли за эти три года количество и качество осужденных, их морально-нравственные качества?
— Затруднюсь ответить на этот вопрос достаточно компетентно, прежде всего, по причине того, что не нахожусь с ними постоянно. Состояние души человека, когда он говорит: «Я хотел бы, чтобы Вы приехали, я хотел бы, чтобы совершили Богослужение, литургию, вместе помолились, причастились», — это состояние всегда прекрасно. Когда человек приходит в Храм, он настраивается на общение с Богом. Поэтому всегда вижу красивую сторону этих людей, вижу в них образ Божий.
Пример из нашей жизни, Храм Преображения Господня, настоятелем которого я являюсь, находится в стадии восстановления, реставрации. В своих беседах упомянул об этом, осужденные сами проявили инициативу, спросили у меня, нужна ли помощь, узнав, что лишние руки не помешали бы, обратились к руководству колонии с тем, чтобы им разрешили принять посильное участие в работах по восстановлению храма. Администрация отнеслась к этому положительно, что интересно, никто не использовал эту возможность для того, чтобы просто на время уехать из исправительного учреждения. Удивительно ещё то, что приезжали не только те, кто приходит в храм, но и те, кто в храме не бывает. По окончании работы снова просили дать возможность потрудиться во славу Божию. То есть, человеческая душа гораздо шире, чем мы ее видим.
Что касается тех осужденных, которые приходят в храм, то да, их стало заметно больше, может в два раза. Относительно много приходит на встречи со священнослужителем, есть братия, которые глубоко интересуются вопросами веры, просят, чтобы я привез литературу, кресты, иконы, христианские святыни. Это конечно радует.
— Что вы думаете о тех, кто в колонии не интересуется вопросами веры?
— Свет Христов просвещает всех. Человек, который приходит в Храм и слышит о Истине, в которой говорится о правильных не искаженных ценностях и цели жизни, участвует в Богослужении, этот же человек возвращается в отряд и уже делает выбор в сторону правды Божией, такой человек как горящая свеча ночью. Я предполагаю, что люди, которые окружают такого человека, отнюдь не слепые, они достаточно наблюдательные, видят изменения в этом человеке. Может быть, кто-то и скажет ему, что он пытается скрыться за спиной Христа, вынесут тот или иной суд о человеке. Но при всем этом, если человек вернулся с Богослужения и стал добрее, лучше, это не останется незамеченным, а значит, всякий разумный человек рано или поздно задумается над смыслом своей жизни, т.е. когда у них встанет вопрос о том, совершить проступок или не совершить, они его не совершат.
«Стяжи дух мирен, и тогда тысячи вокруг тебя спасутся», – слова святого преподобного Серафима Саровского.
— Однажды Вы сравнили исправительную колонию с монастырем. Но монастырем по принуждению. Что Вы имели ввиду?
— Вы знаете, этот образ не мой, некоторые священнослужители тоже говорят, что это монастырь, но монастырь врага рода человеческого, потому что туда попадают те люди, которые послужили ему, нарушив духовные и социальные законы. Но для человека, который имеет христианскую основу, для которого Бог – это не пустой звук, а действительно, жизненное переживание, место лишения свободы – становиться местом переосмысления своей жизни, местом раскаянья.
Иоанн Крестьянкин, насельник Псково-Печерского монастыря, прошедший ужасы исправительно-трудовых лагерей, говорил о том, что ближе Бога, чем в местах заключения, он не переживал. Когда ты живешь в миру, среди людей, у тебя есть привязанность к дому, к работе, к своим увлечениям, это иногда препятствует общению, разговору с Богом. Твое сердце занято иным. Когда ты попадаешь в изоляцию, то начинаешь понимать, что у тебя есть только Бог и жизнь твоя. Человек в стесненных условиях, скажем, не обремененный какими-то внешними факторами, просто разговаривает с Богом, и Бог отвечает на его слова, отвечает явно, это не просто какая-то иллюзия, плод воображения. В этом смысле в колонии созданы условия монастыря.
Если ты верующий человек и понимаешь, что твое завтра будет такое же, как сегодня, тот же распорядок дня ожидает тебя еще много лет, можно постараться выстроить свои отношения с Творцом. Почему люди уходят в монастырь? Для того, чтобы иметь возможность с чистым сердцем разговаривать с Богом. Так и здесь. Поэтому такая аналогия вполне приемлема.
— Как Вы смотрите на то, что некоторые осужденные начинают посещать храм в колонии только для того, чтобы получить хорошую характеристику и иметь возможность выйти условно-досрочно?
— Вы знаете, человек – существо не только из плоти и крови. Прежде всего — это душа. Даже если эта душа, руководствуясь не самыми благими соображениями, соприкасаясь с тысячелетним опытом христиан, которые своей жизнью засвидетельствовали присутствие в ней Бога, она меняется.
Когда человек, допустим, говорит себе – это позволит мне выйти раньше на свободу, заработать какие-то привилегии, он все равно соприкасается с чистой верой других, наблюдает, как Господь действует в людях. И в нем все равно происходит переоценка ценностей, потому что голос совести заглушить невозможно. И совесть задает такому человеку вопрос: «Что же ты делаешь? Мало того, что ты в этой жизни и так уже наделал глупостей, так еще и прикрываешься Богом, приходя в церковь». Это всегда провоцирует внутреннюю борьбу, и в какой-то момент человек делает выбор, кому служить Богу или врагу рода человеческого, если Богу, то происходит переосмысления прошлого.
И в истории Церкви есть очень много примеров, когда сотрудники НКВД, будучи надзирателями над заключенным священством, становились верующими людьми. Когда сотрудники КГБ, внедренные в церковную среду для того, чтобы присматривать, чем занимаются священники, становились достойными христианами. Они видели, как действует Господь, как меняет Он людей, за которыми они приставлены присматривать.
Так это действует и среди осужденных. Если кто-нибудь из них решил таким образом паразитировать на Церкви, то рано или поздно ему приходится принимать решение, как жить дальше.
— Какую часть Вашего служения занимает работа с сотрудниками уголовно-исполнительной системы?
— Администрация колонии-поселения №7 расположена к взаимодействию с Русской Православной Церковью. И когда в колонии проходят образовательные мероприятия для личного состава, то меня или отца Алексея всегда стараются пригласить, чтобы мы имели возможность, в форме диалога, обсудить какие-то вопросы. У сотрудников, на самом деле, много вопросов. Они видят с одной стороны свои семьи, друзей, жизнь в миру, а с другой стороны, скажем так, изнанку жизни, действительность без прикрас. И психологически очень непросто человеку, не имеющему христианского мировоззрения, оставаться в таких условия человеком, потому что он постоянно испытывает давление со стороны осужденных. Если человек не понимает, как разрешать возникающие у него вопросы и противоречия, если нет при этом опоры на Бога, то в лучшем случае, он выгорает, а в худшем — становится ожесточенным человеконенавистником. И тогда он уподобляется спец контингенту.
Встречи с сотрудниками позволяют им посмотреть на проблемы под другим углом, с христианской позиции.
— Как Вы определяете, о чем пойдет речь на той или иной встрече?
— Бывает по-разному. Конечно, есть определенного рода темы, которые требуют разговора сейчас, т.е. на злобу дня. Мне, как священнослужителю, близки темы, направленные на формирование правильного миропонимания человека в свете Евангельского учения. Кроме того, сотрудники сами вольны выбирать интересующие их тему, выходить на диалог, бывают и споры в хорошем смысле этого слова.
Иногда инициатива раскрываемой темы встречи исходит от администрации колонии. К примеру, церковные таинства, так как зачастую сотрудники, приходя в храм и видя, что идет Богослужение, теряются, не понимают, для чего это нужно, почему совершается то или иное действо. Говорим и о церковных обрядах, традициях. Если беседа совпадает по времени с каким-то праздником, раскрываю смысл праздника. Разбираем вопросы бытового характера, вопросы биоэтики и многое другое с позиции христианского мировоззрения.
— Что бы Вы сказали нашим читателям в качестве духовного наставления?
— Евангелие, особенно Страстное Евангелие, наполнено удивительными образами, которые применимы как к осужденным, так и к тем людям, которые стоят на страже закона.
Если говорить об осужденных, то это разбойники, которые были распяты по обе стороны от Иисуса Христа. Один идет в Царствие Небесное, потому что осознает свое недостоинство, и произносит слова покаяния Господу, а другой не признает своих ошибок и начинает ругать весь мир, виня его в своем сегодняшнем положении.
Если мы говорим о сотрудниках уголовно-исполнительной системы, то видим, что такие же люди были тогда у креста, они исполняли приговор, охраняли распятых на кресте. Охраняли запечатанный гроб Господа, они видели воскресенье Спасителя, среди них был офицер сотник, который увидел Божественную природу Христа, поверил и не согласился дать ложное свидетельство против Бога. Как гласит придание, за ним пришли воины в местность, где он жил. Солдаты вошли в дом, не зная, что хозяин дома ими разыскиваем. Лонгин, это его имя, посадил их за стол, накормил. А ведь раньше преломить хлеб с кем-то имело очень большое значение. И вот они стали спрашивать, живет ли в этом селении такой-то человек. Он сказал: «Это я». Они были в растерянности, что делать дальше, ведь не выполнить приказ они не могли. Сотник Лонгин прекрасно это понимал. И как офицер, он отдает приказ, чтобы его вели на суд. Говорят, он командовал своей казнью.
Если у нас сегодняшних появится понимание, что мы несем ответственность перед Богом, несем ответственность перед будущей жизнью, у нас изменяться жизненные ориентиры, мы уже будем руководствоваться не материальными, меркантильными интересами, а ценностями духовного порядка. И в нашей жизни будет больше любви. Любовь рассеивает зло, которое в нас, к сожалению, еще живет. Пускай Божие благословение прибывает на всех нас.
