Воронежскую публику восхитили обработки классики для аккордеона
Страстные танго Пьяццоллы и Гальяно, «Поэма любви» Морриконе и концерт, написанный Бахом для клавира, прозвучали в зале областной филармонии в исполнении Никиты Власова. Известный аккордеонист — уроженец Донецка, выпускник Нижегородской консерватории, преподаватель Московского института культуры — объехал с гастролями многие города России, Европы, Азии и США. В столице Черноземья его концерт состоялся в рамках музыкального фестиваля «Воронежская камерата». Ну а в кулуарах Никита рассказал «РГ» о цене виртуозного мастерства и о том, как любовь к аккордеону связывает разные народы.
Учиться музыке Власов начал с шести лет — сначала на фортепиано, затем и на аккордеоне. Как и у всех детей, интерес к занятиям временами угасал. Но стоило сесть за инструмент и как следует углубиться в игру — и желание продолжать возникало вновь.
«Бывало, что на музыку ходил из-под палки. Всем детям хочется гулять, играть на улице. Я с удовольствием ходил в секцию футбола, однажды даже на концерт не явился — потому что поехал на матч. Потом получил по ушам, конечно… Мог и с пальцем сломанным играть, никому не сказав. Ну а что — вспомните пианиста Цифру, которому нацисты все кисти переломали. А он был лучший в техническом плане, чем я!.. Низко кланяюсь маме, которая положила свою жизнь на то, чтобы я стал музыкантом. Это была ее дорога, и, наверное, она была права. У меня была возможность сказать «нет» и все бросить, хотя в то время, мне кажется, не было принято перечить родителям. Но с девяти лет, когда я попал в обойму благотворительного проекта Владимира Спивакова и начал ездить на гастроли, у нас сложилась другая тусовка, свой мирок в Нижнем. Пианисты Даниил Трифонов, Денис Кожухин — это все ребята того же «призыва», которые сейчас стали большими музыкантами», — вспоминает Никита Власов.
Детства не было, признается он, да и сегодня времени на хобби не остается. Проекты возникают неожиданно. Например, недавно солист узнал, что половину января придется провести в Китае, давая концерты каждый день. Не всегда удается, как в Воронеже, провести несколько длинных репетиций с оркестром, чтобы добиться идеального взаимопонимания. Раз в месяц, когда в расписании есть «окна», Никита на неделю выезжает в прифронтовую зону и играет для бойцов.
«Плюс есть педагогическая работа в Москве, которая мне реально нравится! В декабре дней восемь я должен там быть, а остальное — начинается «чес»… В квартире ремонт не доделан, я там полгода уже не был, — разводит руками музыкант. — Как восстановиться при таком графике? Спасают встречи с друзьями, общение. «Дзены» по ночам не ловлю, не научился. Ну, вот на аппликаторе еще лежу: инструмент весит 17 килограммов, это большая проблема для спины. После 40 лет все будем с титановыми дисками, наверное».
Инструмент для Никиты, к слову, сделали на фабрике в Воронеже. Он играет на нем уже 17 лет
Аккордеон для Никиты, к слову, сделали на фабрике в Воронеже. Он играет на нем уже 17 лет. Инструмент пережил с ним всякое — однажды после тряски по колдобинам в военной «буханке» пришлось самостоятельно подкручивать в нем разболтавшиеся детали. «Я в этом совсем не соображаю, но на адреналине что-то получилось», — смеется Власов.
После концертов в Сеуле, где он выступал с главным симфоническим оркестром страны, с воронежским производителем подписали эксклюзивный договор на поставку инструментов в Южную Корею.
«Для культуры многих народов аккордеон является некой скрепой. У меня уже лет пять вертится мысль о том, чтобы составить программу из национальной музыки и исполнить ее либо с филармоническим оркестром, либо сольно с ребятами из разных регионов. Ведь даже те исполнители, которые работают в больших коллективах, все равно мечтают вырваться в собственные проекты. Возможно, привлечем струнный квинтет и кучу других инструментов — бас-гитару, ударные и прочее, может, даже латиноамериканские коллеги поучаствуют. Если такой масштабный замысел удастся реализовать, можно будет успокоиться, что выполнил свою сверхзадачу», — отмечает Власов.
В его репертуаре немало переложений классики — ведь клавиатура для правой руки на аккордеоне, по сути, фортепианная. Однако Никита берется играть далеко не любые обработки.
— Например, Рахманинова я не могу себе позволить, хотя переложения существуют. Личный этикет не позволяет. Я окончил консерваторию как пианист, играл все эти сочинения и понимаю, о чем речь. Рожденный ползать летать не может — аккордеон не тот инструмент, на котором можно сделать Рахманинова. А вот Бах, как по мне, на нем может звучать. Бах — это вообще валидол… Разумеется, к такому исполнению надо подходить более ответственно. То время, которое стандартно отводится на обучение музыке, недостаточно, чтобы человек мог играть глубоко. Но программа для аккордеона будет меняться… Как преподаватель я курирую одну из московских музыкальных школ. И на аккордеон там порой приходят ребята даже более талантливые, чем те, кто мог бы играть на скрипке, — подчеркивает Власов.
