Власть ответила на митинги по-своему
Вскоре после протестных митингов, прошедших в Москве и других российских городах, практически все высшие чиновники выступили с осторожными заявлениями об опасности дестабилизации обстановки в стране. Кроме того, российские власти произвели несколько заметных кадровых перестановок, которые напрямую не связываются с гражданской активностью, но неизбежно рассматриваются в контексте настроений в обществе.
Одно из самых показательных заявлений в самый разгар митингов сделал председатель Конституционного суда РФ Валерий Зорькин. 12 декабря «Российская газета» опубликовала его статью, в которой Зорькин вспомнил 1993 год, когда конфликт между президентом Борисом Ельциным и Верховным Советом вылился в вооруженные столкновения на улицах Москвы. «Тогда эти митинговые страсти переросли в тяжелейшую трагедию для страны: уличные столкновения, расстрел парламента из танковых орудий, большую кровь», — предостерегал Зорькин спустя два дня после того, как митинг на Болотной площади завершился на удивление спокойно.
27 декабря министр по чрезвычайным ситуациям Сергей Шойгу тоже обратился к теме 1993 года. «Дай бог нам не дойти до тех событий, которые произошли тогда в сентябре — октябре. Я не хочу повторения и сделаю все, чтобы этого не случилось», — заявил глава МЧС, добавив, что его сильно тревожит «нагнетание экстремистских отношений». «Не допустить хаоса — это прямая ответственность власти. Я абсолютно уверен, что люди не хотят хаоса, и уверен, что они его не допустят», — подчеркнул министр в ходе своей итоговой пресс-конференции.
Политолог Глеб Павловский, комментируя «Дождю» высказывания Шойгу, заметил, что «смысл 1993 года был совершенно другой». «В 1993 году власть по своим соображениям спровоцировала конфликт и его раздавила. Если это намек на подготовку аналогичных действий сегодня, то тогда это следует рассматривать как серьезное предупреждение», — отметил Павловский.
Параллели между 2011 и 1993 годом, действительно, вещь настораживающая, однако нельзя не заметить, что никто из руководства страны (кроме Шойгу и Зорькина) их пока не проводит. Напротив, премьер-министр Владимир Путин заявил о готовности к диалогу с вышедшими на улицу людьми, предложив им провести в интернете дискуссию по поводу улучшения избирательного законодательства. Такое предложение главы правительства неизбежно натолкнулось на критику (кому как не интернет-сообществу знать, что недостатка дискуссий по поводу выборов в Сети сейчас нет), однако причины появления именно этого заявления премьера очень просты.
Несмотря на то, что главным настроением митинговавших была усталость от несменяемой власти в лице самого Путина, основной идеей митингов было объявлено недовольство по поводу прошедших выборов. Именно поэтому оставив за скобками все остальные лозунги акций протеста, Путин сконцентрировался на обсуждении совершенствования избирательного процесса, что было подсказано ему самими вышедшими на улицу людьми.
Более того, после митингов Путин обратил свое (а значит и государственное) внимание не только на интернет, но и на другие способы информационной пропаганды. На заседании Госсовета премьер высказался за наращивание усилий по использованию современных средств коммуникации с обществом и — что важнее — за проведение «общенациональной психотерапии для внушения гражданам страны уверенности в завтрашнем дне».
Впрочем, главным ответом власти на протестные настроения стали не публичные заявления первых лиц, а кадровые перестановки в Кремле, Белом доме и Госдуме. Формально они никак не связаны с выступлениями «раздраженных горожан», и вполне возможно, что часть этих перестановок была задумана задолго до объявления официальных результатов парламентских выборов. Тем не менее, сегодня они рассматриваются исключительно как перегруппировка сил на фоне гражданских выступлений.
Первым таким изменением стала замена спикера Госдумы. Один из наиболее критикуемых в последние годы политиков — Борис Грызлов — был заменен на непубличного и незнакомого широкой публике Сергея Нарышкина, занимавшего ранее должность главы администрации президента. Вместо него был назначен Сергей Иванов, традиционно относящийся к силовикам и до недавнего времени курировавший в правительстве военную промышленность.
Место Иванова на посту вице-премьера занял еще один «ястреб» — Дмитрий Рогозин, что стало неожиданностью, поскольку его в последние перед назначением дни прочили на должность министра обороны. Другим неожиданным вице-премьером стал Владислав Сурков, работавший заместителем главы кремлевской администрации. Суркова считают одним из главных идеологов российской внутренней политики, и можно не сомневаться, что новая должность расширит его влияние, и без того превышающее влияние федеральных министров.
Последним значимым назначением стал перевод Вячеслава Володина из аппарата Белого дома в администрацию президента, где он заменит Суркова. Некоторые эксперты объясняют это перемещение Володина из правительства в Кремль необходимостью формирования единого властного центра в период перед выборами президента и ожидаемым возвращением Владимира Путина на высший пост в стране. Что выглядит вполне логичным, учитывая близость Володина к нынешнему премьер-министру.
Предстоящие выборы главы государства в ближайшие месяцы неизбежно станут главной темой политических дискуссий — причем как внутри властного сообщества, так и вне него — на улицах. Существует вероятность того, что к марту митинги протеста не только не сойдут на нет, но и примут более масштабный характер. Если к тому же они по-прежнему будут оставаться мирными и сохранят характер гражданских акций протеста, лежащих в рамках закона, как это было на Болотной площади и на проспекте Сахарова, властям, видимо, придется задуматься как о новых кадровых перестановках, так и о вообще о другом, куда более высоком уровне диалога с обществом. А на нынешнем этапе власть свой ответный ход сделала.
