Ученые поспорили о древности Гнездова и Смоленска
Археологи померились «возрастом» объектов, которые они исследуют. В информационном центре по атомной энергии, который размещается в СмолГУ, состоялось беспрецедентное по меркам нашего города событие. На круглом столе «Древности Смоленской земли: история и археология» главные специалисты по этой теме высказались с учетом новейших данных.
Путешествующий город
Как отметил во вступительном слове доцент СмолГУ Демьян Валуев, «уже давно в масштабах Смоленска не проводилось столь значимых мероприятий, посвященных этой тематике». Наступает время больших юбилеев, связанных с исследованием смоленских древностей. В этом году исполняется полтора века находке Большого Гнездовского клада – события, начавшего череду удивительных открытий. Близится 100-летие Даниила Авдусина — большого ученого, который создал и возглавлял на протяжении долгого времени Гнездовскую археологическую экспедицию, и притом нашего земляка (он родился 20 августа 1918 года в Сычёвке), к этой дате будет приурочена научная конференция. Если вспомнить, что последние два года оказались богаты на открытия в археологии Смоленска, то интересующимся этой темой в ближайшее время скучать явно не придется.
Напомним суть коллизии, вокруг которой много лет ломают копья ученые. Годом основания Смоленска традиционно считается 863-й. Именно тогда, по сообщению летописи, Аскольд и Дир, сподвижники князя Рюрика, проплывая на юг по Днепру, не стали связываться со Смоленском, потому что это был «град велик и мног людьми» (зато Киев, который был «город мал», легко взяли). Именно с этой не бесспорной датой связано празднование 1150-летия в 2013 году. Есть и совсем уж маргинальная теория, что город-щит имеет чуть ли не 12-тысячелетнюю историю, но сейчас речь не о том. Вообще попытки «состарить» наш город можно считать излишними — он и так входит в упоминаемую в летописях урбанистическую «семерку» (наряду с Новгородом, Изборском, Ростовом, Муромом, Ладогой, Белоозером), практически ровесник древнерусского государства, лишь на год моложе. А прежде чем встали московские главы, Смоленск был одним из крупнейших центров Европы, заметно больше Лондона или Парижа.
Однако на территории нынешнего Смоленска до недавнего времени не фиксировались археологические слои древнее второй половины XI века, притом что ниже по Днепру, где сейчас располагается Гнездово, в конце IX-начале XI веков находилось крупное хорошо укрепленное поселение. Не было ли оно тем самым городом, что «велик и мног людьми», который позже по каким-то причинам «сменил прописку»? Либо два центра существовали параллельно?
Детектив, переходящий в триллер
О том, как решали этот вопрос разные ученые, рассказал в популярной, рассчитанную на широкую аудиторию, лекции Владимир Петрухин — доктор исторических наук, главный научный сотрудник института славяноведения РАН, профессор научно-исследовательского университета Высшей школы экономики.
150 лет назад с находки Большого Гнездовского клада началось изучение археологического комплекса. Обнаруженные при строительстве Орловско-Витебской железной дороги серебряные шедевры прикладного искусства эпохи викингов (сейчас они хранятся в Эрмитаже) стали сенсацией, поразившей воображение современников. До того думали, что ядром города была Соборная гора, где Владимир Мономах заложил в 1101 году Успенский храм. Находка не вписывался в эти представления — «стало ясно, что Смоленск не так прост».
Еще в XIX исследователи Гнездова, где прослеживался явный варяжский след, пытались понять, что же здесь было. Кстати, большинство исследователей сейчас склоняется к тому, что «русь» — слово, позже перешедшее на название всего государства, этимологически означает «гребцы». Именно корабли были главным средством передвижения, на сети речных коммуникаций основалось государство — путь из варяг в греки стал хребтом древней Руси. На ключевой позиции этой магистрали, где «черноморский» ее участок переходит в «балтийский», и возникает богатое поселение.
В XIX веке историки не видели проблемы в «норманизме» — теории, согласно которой государство на Руси возникло в результате призвания варяжского конунга Рюрика новгородцами в 862 году. Распространено было представление, что славянское население занималось сельским хозяйством — расчисткой полей в лесах. Без этой основы не было бы ни городов, ни государства. «Ну а любители более легкой наживы, которые знали, что богатства сконцентрированы далеко, на Ближнем Востоке и в Византии, двигались по рекам, и чтобы прокормиться в пути, им надо было коммуницировать со славянами». Одно из проявлений этого – т.н. договор о призвании варягов.
В конце 40-х-начале 50-х годов прошлого века интерес к Гнездову обострился, чем мы обязаны… идеологии. Это было парадоксальное время, когда в разрушенной войной стране выделялись деньги на археологические исследования. Стояла задача доказать, что мы были не хуже, чем напавшие на СССР «носители высокой культуры», которые, кстати, тоже не оставили Гнездово без внимания (в 1942 г. известный немецкий археолог Клаус Раддатц, по некоторым данным, член Института по изучению наследия предков (Аненэрбе), раскопал здесь несколько курганов, а собранные артефакты отправил в Берлин в Музей первобытной и ранней истории. – Прим.авт.).
В 1949 году начал раскопки Даниил Авдусин, и сразу – огромная удача: в 13-м кургане нашли византийскую амфору с процарапанным граффити, оказавшимся древнейшей славянской надписью – «гороушну». Тогда велась яростная борьба с идеологией наших противников, главным жупелом была «норманнская теория». В ситуации, когда еще недавно на Восточном фронте сражалась дивизия СС «Викинг», речи о скандинавах как об участниках строительства русского государства быть не могло. Все должно было быть, по выражению Владимира Петрухина, «исконно посконным». Так Киев, который по сообщению летописца был, в отличие от Смоленска, небольшим поселением, получил статус «матери городов русских».
Борис Рыбаков, главный специалист по древней Руси, полагал, что большие курганы в Гнездове – это захоронения славянских вождей, а варяги – по сути, бандиты, которые здесь «поураганили», но на местную культуру сильно не повлияли. Правда, попытки подсчитать долю скандинавского населения по захоронениям в курганах опровергали эту теорию. Историки смеялись, что официальный подход укладывается в формулу: «во-первых, варягов здесь было мало, а во-вторых, их не было».
Ситуацию осложнял тот факт, что гнездовские памятники относятся к более раннему времени, чем те, которые известны в Смоленске, где древнейшие находки датировались второй половиной XI века. Борис Рыбаков считал, что на территории нынешнего Смоленска ранние слои были тонкими, и их трудно найти, потому что они оказались «затоптанными». Тогда возобладала точка зрения, что Гнездово — кладбище и ремесленный пригород Смоленска, который был административным княжеским центром и располагался в районе Соборной горы.
Существовало и другое мнение, в основном, среди ленинградских ученых. Они полагали, что Гнездово – это и есть древний Смоленск. По мнению докладчика, идея перенесения города была им симпатична, потому что в начале XVIII века столица так же «перекочевала» в Санкт-Петербург. В противовес им в 70-х годах Владимир Петрухин и Тамара Пушкина предложили концепцию, что два поселения сосуществовали параллельно. Византийский император Константин Багрянородный писал, что русь, говорившая по-скандинавски, доходила в полюдье до Милиниски (Смоленска). Одним из погостов, опорных пунктов при сборе дани, могло быть Гнездово, располагавшееся неподалеку от племенного центра. Ученый считает, что последние находки Николая Кренке укладываются в эту концепцию (он обнаружил в районе Соборной горы слои, связанные с культурой смоленских длинных курганов (КСДК), которую отождествляют с кривичами). Кстати, вокруг Гнездова следов местного населения найдено сравнительно немного – видимо, «аборигены» сторонилось чужаков.
В фильме «Тайны Гнездова», который показали участникам круглого стола, Вероника Мурашова, руководитель экспедиции Государственного исторического музея, дала такую характеристику труду археолога: «это в значительной мере что-то схожее с криминалистикой, потому что мы имеем дело с ушедшей жизнью, от которой остались одни тени. Они реализованы в земле в виде темных и светлых пятен, остатков каких-то сооружений – мы не всегда понимаем, что это, и каждый раз очень внимательно собираем всю информацию, чтоб потом, как при обратной прокрутке киноленты, реконструировать это ушедшее в прах бытие». К нашему случаю это можно отнести в полной мере.
Еще одна загадка Смоленской и Гнездовской истории связана с убийством муромского князя Глеба (как выразился Владимир Петрухин, «детектив прерывается триллером»). В 1015 году умирает его отец Владимир, киевский князь, и на общерусский стол садится Святополк Владимирович. Глеб выезжает в Смоленск, здесь его настигают подосланные убийцы. Зачем он оказался в городе, расположенном примерно на полпути между Киевом и Новгородом, где правил его брат Ярослав, которого потом стали называть Мудрым? Возможно, хотел разобраться в ситуации и понять, что вообще происходит, и откуда ему грозит большая опасность – с севера или с юга, предположил Владимир Петрухин. В урочище Смядынь «в виду Смоленска» (явно имеется в виду Соборная гора, а не Гнездово) он был зарезан киллерами Святополка (в последнее время высказывается версия, что брата мог «заказать» и Ярослав, которому это было даже более выгодно. – Прим. авт.).
Но это все – дела минувших дней. А как загадки, поставленные в историческом детективе про Смоленск и Гнездово, решаются сейчас?
Булавочный укол в сердце
Николай Кренке, возглавляющий экспедицию института археологии РАН, отметил, что «ситуация развивается очень динамично»: за последние два года сделано много находок в окрестностях Соборной горы, которые, которые вносят существенные коррективы в наши представления.
В прошлом году археологи обнаружили слои с лепной керамикой КСДК на Соборном холме. Яркая датирующая находка – серебряная драхма – такие уже практически не ходили в X-м веке. Но утверждать, что на Соборном холме нашли город, было сложно. Новые результаты существенно изменили расстановку сил. В начале июля археологии заложили шурф на кромке оврага на территории Троицкого монастыря на Большой Советской. Причем, по словам Николая Александровича, удивительным образом удалось «пройти между Сциллой и Харибдой»: в помещениях монастыря какое-то время размещалась котельная, шлак закапывали рядом в огромных ямах, и значительная часть культурного слоя оказалась уничтоженной. Но в том месте, на площади 2,5 на 4 метра ученым удалось натолкнуться на неповрежденные участки.
Тонкая темная полоска на фото стенок шурфа – слои VIII — начала X века, времени КСДК. Исходя из теории вероятности, скорее всего это середина этот интервала. А по обильным осколкам плинфы XI- XII веков можно предположить наличие здесь ранее неизвестного древнего кирпичного здания. В шурфе в древнейших горизонтах при промывке обнаружили зерна злаков, скорее всего, ячменя. По ним можно получить достаточно точные радиоуглеродные датировки, рассказал Николай Кренке.
По прошлогодним находкам археологи получили датировку, которая «очень хорошо стреляет в середину IX века. Пока материалы, которые у нас есть, показывают интервал VIII- IX век с приоритетом IX века. Сейчас, можно сказать, является доказанным фактом, что на Соборной горе и в окрестностях располагалось такое «мегапоселение», возможно, состоящее из нескольких ядер», констатировал Николай Александрович. Судя по расширившемуся ареалу находок IX века, здесь была такая «агломерация» из нескольких поселений, располагавшихся на соседних ключевых позициях в рельефе — племенного центр кривичей. Кстати, на всей территории распространения КСДК больше нигде такой плотности не встречается. «Это самое выдающееся, самое большое поселение, которое в настоящее время нам известно». Ученый не исключил находок на соседних «высотках». «Следующий шаг – весьма вероятно предположить, что это и есть Смоленск, упомянутый под IX веком», — сказал Николай Александрович.
Вообще сообщение летописи под 863 годом он считает малодостоверным («Автор «Устюжской летописи» был большим фантазером, который сам для себя все хотел упорядочить, уяснить, и, скорее всего, придумал историю про Аскольда и Дира»). Более похожа на правду информация, относящаяся к 882 году, когда, согласно Повести временных лет, киевский князь Олег с дружиной взял города Смоленск и Любеч и посадил там мужей (наместников) своих. Значит, наш город был уже значительным центром.
По поводу того, что город перекочевал на привычное место из Гнездова, есть сомнения. В районе Соборной горы в X веке поселение, судя по количеству находок, приходит в упадок. Гнездово, напротив, переживает расцвет. Возможно, как в сообщающихся сосудах, жизнь перетекла туда из Смоленска, считает Николай Кренке.
Истина где-то рядом
Тамара Пушкина, руководитель археологической экспедиции МГУ, не склонна переоценивать значимость сделанных в последние годы в Смоленске открытий. «У нас одна мечта на всех – понять соотношение того места, которое сейчас называется Гнездово и того места, которое сейчас называется Смоленск. На мой взгляд пока спорить до хрипоты, а тем более ругаться, не стоит. Для этого у нас нет оснований. Исследованная площадь на территории современного Смоленска, которая нам дает эти ранние материалы, очень маленькая», — отметила Тамара Анатольевна. В Смоленске на древнейшей предполагаемой территории раскопано не больше 100 кв. метров, где встречаются слои VII-X веков, в Гнездове – почти 7 тыс. кв. метров.
«Давайте подождем. Николай Александрович (Кренке) и его команда работает энергично. Смоленск, когда может, с удовольствием предоставляет возможность изучать участки в пределах древнего города. Надеюсь, когда-нибудь накопится достаточно материалов, чтобы сказать утвердительно, без каких-либо колебаний, что в X веке на территории современного Смоленска и в Гнездове сосуществовали два поселения», — сказала Тамара Анатольевна.
Археологи размечтались
Присутствующий на круглом столе представитель департамента культуры и туризма поинтересовался, о чем мечтают археологи, какая находка была бы особенно желанна?
Владимир Петрухин ему ответил, что сенсаций не ждет – оригинал Велесовой книги, которая произвела бы переворот в истории, вряд ли удастся найти, как и надпись «Здесь был Рюрик, русский славянин». «Нужна занудная работа, которую мы продолжаем», — сказал он. «Очень важно, что в Смоленске найдены древнейшие слои. Тоненькая прослоечка не свидетельствует 100-процентно о том, что этот кривичский Смоленск древнее Гнездова. Хотя такая постановка вопроса заслуживает внимания», — отметил Владимир Яковлевич.
Николай Кренке хотел бы, чтобы были музеефицированы остатки бесстолпного храма на Соборной горе. По его словам, это вполне реально. Дополнительные исследования позволили бы дать окончательный ответ, не тот ли это храм, который заложил Владимир Мономах в 1101 году. «Это переломит ситуацию в Смоленске, где древность слабо представлена в музейной сфере», — сказал ученый.
А Тамара Пушкина выразила надежду, кто когда-нибудь прекратится разрушение Гнездовского археологического комплекса из-за продолжающегося строительства и «некоторых фестивалей, которые там проходят». Ведь еще в начале 90-х годов сохранялись очень выразительные элементы ландшафта X века, которые сейчас утрачены. Коттеджи – это хорошо, поскольку растет благосостояние людей, но это не значит, что нужно разрушать прошлое, сказала исследовательница.
***
Когда готовилась это публикация, не только местные СМИ, но и многие федеральные издания сообщили, что в Гнездове в кургане Сновид было найдено богатое погребение с хорошо сохранившимся мечом – первым за 30 лет. Сколько еще открытий чудных таит смоленская земля?
