«Газонокосильщик». Смолянин убил работодателя
Эта история не имеет ничего общего с рассказом «короля ужасов» Стивена Кинга «Газонокосильщик». И в то же время не уступает по драматизму той страшной до мозга костей новелле. Дело было в Вязьме. Рабочий, косивший по найму траву, втерся в доверие к главе семейства и задушил своего работодателя, 88-летнего ветерана труда…
Камень. Ножницы… Трава
25 сентября 2017 года, г. Вязьма.
…По частному сектору метался бледный, взъерошенный мужчина. По его лицу было видно, что этот человек только что пережил сильнейшее потрясение… «Откройте, прошу!» — наконец постучался в соседский дом 44-летний Иван Прокопенков. Из окна выглянула заспанная соседка: «Ваня, что стряслось?» — «С отцом плохо… Зашел к нему в комнату, а он в кресле лежит, и вся голова в крови. Не дышит! Меня дома не было, а он, видимо, за лекарствами потянулся и упал…» Светлана Ермолаева охнула: «Ванечка, подожди, сейчас оденусь, помогу тебе!»
Пошатываясь, Прокопенков побрел дальше по улице и, видимо, не осознавая, что делает, зашел на участок к Бунцевичам. Он снова просил о помощи, бессвязно пытаясь объяснить, что случилось. Мужчину трясло, дрожащими руками он размазывал по лицу слезы… Народ начал медленно стягиваться к дому Прокопенковых, в котором жили уважаемый человек, Иннокентий Романович, всю свою жизнь проработавший на одном из крупных предприятий райцентра, и его сын.
Кто-то из соседей вместе с Иваном зашел к ним в дом и тут же вышел: «Помочь старику уже невозможно. Умер он. Надо полицию вызывать», — тихо произнес человек. Иван рухнул на траву, обхватил голову руками и зарыдал.
Прибывшие оперативники, бегло осмотрев тело пенсионера и место происшествия, без обиняков заявили: «Труп криминальный, о несчастном случае и речи быть не может».
Иннокентий Романович лежал в кресле в неестественной позе, на седой голове старика четко просматривались три ушибленные раны. Кровь по краям ран запеклась, почернела. Рядом с креслом валялся окровавленный точильный камень. Но не камень, которым в деревне обычно точат лезвие косы, стал орудием убийства.
Судмедэксперты установили: «Смерть наступила в результате механической асфиксии, вызвавшей отек головного мозга и остановку дыхания и сердца». Предположительно, ветерана труда задушили два дня назад.
«Дело батрака»
Сына убитого допросили. Иван Иннокентьевич не скрывал: в тот трагический день, кроме него и наемного работника, газонокосильщика Бронислава Чумакова, в доме никого не было. Когда они ушли вечером «покутить» в ресторан, отец был еще жив. Сидел у себя в комнате и смотрел телевизор. На вопрос: «В котором часу вы вернулись домой?» — Иван ответить не смог: «Ничего не помню… Был пьяный. Проснулся утром 23 сентября на веранде. Тихо, чтобы не разбудить папу, пробрался к себе в комнату и закрылся там».
Прокопенков-младший признался, что Иннокентий Романович терпеть не мог его загулы: «Я очень уважал отца и переживал, что он считает меня неудачником. Пьяным старался не попадаться ему на глаза. Боялся его, старался лишний раз не тревожить. Папе стукнуло 88 лет, и после тяжелых нравоучительных бесед у него всегда подскакивало давление, болело сердце. Он очень сердился на меня тогда, избегал. Игнорировал, как мог! Вот и в этот раз я решил, что отец наказывает меня молчанием и выходит из своей комнаты только тогда, когда меня нет дома. Но через два дня подумалось мне, что молчание затянулось, и я пошел мириться. А он мертвый лежит, в крови…»
У сотрудников правоохранительных органов не осталось сомнений: Иван не мог задушить Прокопенкова-старшего. Не тот характер у мужчины! Да и соседи твердили в один голос: «Ваня молился на отца, гордился им. Поднять руку на святое? Побойтесь бога!»
У сына погибшего пенсионера поинтересовались: «А вам ничего в те дни не показалось странным? Может быть, из дома что-нибудь пропало?»
Иван сжал виски ладонями: «Показалось… На следующий день я почему-то не смог найти Славку. Хотел его расспросить про наш кутеж, восстановить провалы в памяти. Но он не отвечал на мои звонки. И 24 сентября к нам не зашел, хотя обещал».
Ниточка следствия привела к Чумакову, не раз помогавшему семье Прокопенковых по хозяйству. И 37-летний Бронислав Чумаков сознался во всем сразу.
«Иннокентий Романович, чуть что, сразу ко мне обращался, — пояснил он. — Ну, попросил выкосить траву на участке и пообещал за труды 3 тысячи рублей. Я получил аванс и справился с работой. Когда деньги закончились, пришел к деду требовать остаток полагавшейся мне суммы. Старик почему-то заартачился и заявил, что я не всю траву скосил. Говорит: «Сначала закончи дело, потом и денег проси…» Разозлился я, конечно. Я же в тот день работать не собирался, пришел к Прокопенковым в хорошей одежде. Пришлось у Ваньки спецовку просить!»
Управился Чумаков со своим «косяком» и — на порог к Иннокентию Романовичу. А тот знал, зачем Броньке деньги понадобились: накануне Иван проговорился, что собирается гульнуть с их газонокосильщиком в кабаке. Прокопенков-старший, как мог, противился пагубному пристрастию сына к алкоголю и денег ему не давал.
«Надо же, нашел все-таки лазейку», — скривился он и отдал помощнику 200 рублей.
«И это все?!» — возмутился Чумаков. — «Больше пока не получишь. Приходи на неделе, рассчитаемся».
Бронислав развернулся и ушел, затаив в душе злобу на несгибаемого Романыча: «Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Будто у Ваньки пары тысяч не найдется! Ничего, повеселимся». Повеселились…
Поздний ребенок
Ваня Прокопенков был поздним ребенком. Он появился на свет, когда Иннокентий Романович разменял 43-й год. К тому времени семья Прокопенковых крепко встала на ноги и обзавелась завидным достатком. Отец был трудолюбивым человеком и рачительным хозяином, про каких говорят: «Все в дом, все в семью…»
К моменту рождения долгожданного наследника жена Иннокентия Романовича могла позволить себе не работать и всецело заняться воспитанием малыша.
Да вот беда: избаловался мальчик! Рос капризным, беспечным. Порхал по жизни как мотылек. И к наукам не стремился, и рабочие профессии его не интересовали. Знал потому что: папа может все! А папа печалился и вздыхал, видя, что сын не хочет идти по его стопам, что заводит связи на стороне, меняет так называемых «гражданских жен»… Но и на любовном фронте терпит неудачу за неудачей.
Разочаровавшись в делах амурных, Ваня вернулся в отчий дом. Но было уже поздно: осиротела семья, умерла его любимая мама… И тогда Иван, перебивавшийся случайными заработками и нигде подолгу не задерживавшийся, окончательно сел на шею сурового, но, увы, состарившегося отца. Хотя все-таки меру знал, беспрекословно уважая главу семейства: если пил, то старался скрывать это. Если удавалось заработать гроши, отдавал все деньги Иннокентию Романовичу.
Прокопенков-старший понимал: Ваня в одиночку не справляется с хозяйством, и однажды намекнул сыну: «Раз сам не можешь или не хочешь, что скорее всего, забор починить, приведи помощника. Я заплачу».
Иван призадумался: «А что, Славка Чумаков — подходящая во всех смыслах кандидатура! Знаю его хорошо, рукастый парень. Семья у него, двое детей, а работу с хорошей зарплатой найти не получается… Одно плохо — выпивает».
Иннокентий Романович нахмурился, услышав об этой кандидатуре, но на свою беду промолчал. Эх, знал бы он, чем дело кончится! Однако справки навел.
Информация о наемном работнике не порадовала отца: такого в хозяйство взять – все равно что козла в огород пустить! Злоупотребляет спиртным — а дети голодают из-за пьянства непутевого отца, неоднократно судим за кражи. На постоянную работу его не берут, потому что знают: запойный.
Но пожилой мужчина, понимая, как нелегко живется жене и детям пропащего парня, все же решил дать ему подработку. Но — с четкой установкой: узнает, что Бронислав пропивает деньги, тот получит от ворот поворот.
Чумаков клялся и божился: «Не бойся, дед, не подведу!» А сам держал фигу в кармане: «Ишь, благодетель нашелся. Завел себе батрака…»
Его изводила и мучила черная зависть. Почему он должен выполнять все прихоти «деда», а Ванька будет прогуливаться да прохаживаться, живя безбедно за родительский счет?
Злословил Славка напропалую, за бутылкой жалуясь товарищам: «Наняли за копейку, а сами держат в черном теле. Жадный Романыч, хоть и сидит на «бабле» плотно! А сынок его до седин дожил, а распоряжаться отцовскими деньгами так и не научился. Вот кому-то повезло в такой обеспеченной семье родиться, а я что, должен всю жизнь чужие пороги обивать и унижаться!»
В райцентре знали, что Чумаков с гонором. Столичная штучка! Бронислав гордился, что родился аж в самом Подмосковье, и на земляков посматривал свысока: провинциалы! Но, когда прислуживал Прокопенковым, приходилось гонор держать в узде. Улыбался, шутил, а сам все время норовил «подгадить». Знал ведь, что Иннокентий Романович боится, что сопьется Иван, но все время старался «с барышей» подлить «барчуку», чтобы насолить ненавистному деду.
Вот и задумал очередную каверзу, решив как следует напоить Ваню вечером 22 сентября 2017 года…
Удушье
Когда Иван набрался, Славка вызвался его проводить. По дороге заскочил к знакомому. Излить, так сказать, душу. А вылил на товарища ушат желчи: «Ты пойми, ну с чего я должен бисер перед ними метать? Благодарить, унижаться! Подумаешь, спасли утопающего… Это они мне по гроб жизни должны «спасибо» говорить. Так ведь нет, критикуют и требуют «высокого качества». Дескать, работаешь спустя рукава и слишком многого хочешь! А я хочу одного: у-ва-же-ни-я!»
«А что ты хочешь? Ты наемный работник, дед — твой работодатель», — спокойно парировал товарищ.
В ходе следствия знакомый Чумакова не станет скрывать: Славка находился в крайне возбужденном состоянии и едва держался на ногах.
На допросе подозреваемый в убийстве Прокопенкова-старшего Чумаков уточнит: «Я привел Ивана домой, но тот не смог дойти даже до своей комнаты и прилег на веранде».
Бормоча: «Ты за все заплатишь», Бронислав направился к Иннокентию Романовичу. Старик, несмотря на позднее время, еще не спал: «Зачем пришел? Денег не дам. Придешь через два дня».
Тогда разъяренный Чумаков выбежал во двор, поднял с земли точильный камень…
«…Ты на кого руку поднял?! — кричал пожилой человек. Несмотря на то что по его лицу текла кровь, Иннокентий Романович попытался встать и выгнать распоясавшегося негодяя. — Пошел вон!»
Волна ненависти захлестывала Чумакова. «Ты, значит, хозяин у нас? А я прислуга?! Жалкий газонокосильщик на подхвате?» — прошипел Славка, спустил с плеча рукав пуловера и стал крепко затягивать его на шее старика.
Через несколько минут все было кончено.
«Я не хотел убивать Иннокентия Романовича», — заявил на суде «газонокосильщик».
— 8 мая 2018 года Вяземский районный суд признал Бронислава Чумакова виновным в совершении преступления, предусмотренного ч.1, ст. 105 УК РФ (умышленное убийство), и назначил ему наказание в виде 8 лет лишения свободы в колонии особого режима, — пояснил старший прокурор отдела прокуратуры Смоленской области Владислав Шермаков. — Осужденный подавал апелляционные жалобы, однако судебная коллегия по уголовным делам Смоленского областного суда оставила приговор без изменения.
